О чем бы не заходила речь, украинец летнего возраста обязательно вспомнит эпизоды из своего детства, юности, историю про жизнь – борьбу в годы Второй мировой войны, жизнь в «советское время» и сравнит с постсоветскими.
Это генетическая память, которая не дает покоя на протяжении всей жизни. Именно такой рассказ я услышал во время посещения Степана Яськіва, жителя Жолквы, которому уже девятый десяток. Мне Степан наизусть декламировал стихотворение Т. Шевченко «И мертвым, и живым, и нерожденным». За это стихотворение,вспоминает мужчина, в детстве его избили в течение одного дня три раза. В школе учитель наказал его розгами, потому что хорошо не изучил – утром, во второй половине дня, пася коров, читал произведения Т. Шевченко и не впильнував коров, которые пошли на огород в дядюшкиной капусту. Хозяин избил парня березовым прутом, а вечером дома еще и отец добавил «березовой каши», потому что надо было отдать соседу за причиненный вред десять злотых.
В начале сороковых годов, учась в торговой школе, был членом организации украинского юношества, проживал в интернате имени Шептицкого. Носил продукты: телячье мясо, яйца, хлеб в гетто евреям, его задержали немецкие нацисты, однако чудом удалось выйти из плена, переодевшись в форму полицейского. В памяти сохранились картины, как немцы ловили людей неподалеку Клепарова для того, чтобы отправить на работу в Германию.
Степан тоже оказался на работе в Германии недалеко от Дрездена, тридцать парней из Галичины работали на аэродроме на заправке. Когда немцы отступали на Запад, ребята отправились домой, в Украину, лесами шли по ночам. 5 мая попали в руки чешских партизан, которые обезоружили юношей, позже был пересыльный пункт, домой добрались в конце лета, в августе.
В родном Мокротині был членом самообороны села – УПА, помнит пароль «Белая береза тихо шепчет — крепись , сынок, беда близко».
Степан вспомнил, как, стоя на страже, заснул с оружием в руках, опершись о липу, кстати, эта липа стоит и по сей день. Тогда и «попался» на глаза патрульным, которые делали обход. Спросонья сказал патрульного «дяденька» вместо «друг-проводнику». Патрульный забрал оружие и выгнал домой, было так стыдно перед девушками, когда они об этом узнали.
В 50-е годы Степан уже был семейным и работал вместе с женой на лесоповале в Комсомольске-на-Амуре, целых шесть лет.
Всю жизнь боролся за справедливость с советскими бюрократами. В 1969 г. в застенках Жовковской милиции его избили, был весь синий, обвиняли, что нацепил в населенных пунктах района украинский национальный флаг. Потом поехал в Киев искать правды, а там «еще добавили» и бросили на лестницу, чтобы катился.
Дети получили гарт украинской национальной идеи, в комсомоле не были.
В 1989 году стал членом движения первой легальной антикоммунистической организации «Мемориал Степана», две каденции был в ее правлении.
С детьми и внуками побывал по достопримечательным патриотических местах Украины: в Каневе на могиле украинского пророка читал наизусть стихи Шевченко «Разрытая могила», «Судьба». Был в Запорожье на Хортице, на Макушке, в Берестечке, Бродах — в рамках экскурсий «Знай, чадо, родной край».
На столе, в мужчину, рядом с Священным Писанием лежит Всеукраинский правозащитный журнал. Не могу пройти мимо зло, говорит Степан. Идя возле группы юношей, услышал ненормативную лексику и дал ребятам замечания, тогда услышал в ответ: «Ты, старик, еще не был битый». — Муж ответил: «Если это тебе добавит чести, славы, богатства, то дай старику по морде». Юноши смутились. Сейчас ребята, увидев Степана, уважительно здороваются. «Унижение терпеть не могу»,— говорит мужчина.
Вспоминает, что во времена его юности в Жовкве через дорогу от церкви Святой Троицы стояла часовня, которую снесли атеисты.
Наблюдая по телевидению за эмоциональными выступлениями депутатов на сессии в Верховной раде, вспомнил слова митрополита Андрея Шептицкого: «Не потоком шумных, шумных фраз, а тихой неутомимым трудом любите Украину».
Записал
Василий Гульгун.
